Единородный Сыне. Херувимская песнь. Достойно есть

Единородный Сыне.
Херувимская песнь. Достойно есть.

Гимн «Единородный Сыне»

Гимн звучит в начале богослужения, после первых двух антифонов. Он появился в Литургии только в шестом веке. Его автор – не монах и не священник, а вполне светский человек – святой византийский император Юстиниан. Этот короткий гимн отражает бездонную глубину Божественного Откровения, непостижимую для человеческого ума истину о воплощении Богочеловека Иисуса Христа.

Единородный Сыне

00:48

Единородный Сыне и Слове Божий, безсмертен Сый, и изволивый спасения нашего ради воплотитися от Святыя Богородицы и Приснодевы Марии, непреложно вочеловечивыйся, распныйся же Христе Боже, смертию смерть поправый, Единъ Сый Святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу, спаси нас!

Догматическое учение Православной Церкви – это не попытки понять Бога человеческим умом. Это средство ограждения Божественной Истины от таких попыток. Это перила на краю тропы, защищающие от падения в пропасть высокоумия, на дне которой философский образ бога подменяет собой Бога истинного. Во все времена возникал соблазн рационального подхода к тому Откровению, которое по природе своей сверхрационально. Бог не укладывается в человеческие представления о Нем, как не может бесконечность уложиться в любой конечный интервал, каким бы огромным он ни был. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8) – говорит Господь, указывая на главный орган Богопознания – сердце, не как на мышцу, качающую кровь, но как на средоточие человеческой личности, способной «по вкусу», чувством отделить добро от зла и указать путь к Богу или от Бога.

Однако, не одно только чувство, но и мысль человека должна раскрываться навстречу Истине. Все человеческое существо должно устремиться ко Христу в едином горении. Православная догматика, рождавшаяся в полемике с рассудочным подходом к познанию Бога, была призвана не рационализировать христианство, а христианизировать ум, превратить философские умопостроения в созерцание подлинной Истины. Она насыщала мысль Божественной Тайной, которая не есть какой-то секрет, но Свет бескрайний и неистощимый.

Догматические определения ложились в основу богослужебных текстов, наполняя их тем, что невозможно понять, но возможно выразить словами.

Единородный – единственный в своем роде – Сын Божий имеет совершенно особое отношение к Богу Отцу. Апостол Иоанн Богослов в первой строке своего Евангелия называет Бога Сына Словом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). В этом утверждении Слово названо Богом и одновременно сказано, что Оно «у Бога», то есть, отлично от Отца. Это парадоксальное тождество и различие было сформулировано отцами Первого Вселенского Собора словом «единосущно». Бог Сын имеет с Отцом одну сущность, природу, являясь при этом самостоятельной личностью. Он – тот же самый Бог, но не Отец.

Бог Сын превечно рождается от Отца. Святой Дух превечно от Отца исходит. Образы рождения и исхождения не описывают детали Божественной Жизни, недоступные пониманию человека, они лищь обозначают различие между Сыном и Духом. Слабым подобием, которое может подобрать человеческий разум к соотношению Лиц Пресвятой Троицы является ум, который постоянно рождает мысль, невысказанное слово. Ум не может не рождать мысль, они существуют вместе, но различаются друг от друга, как причина и следствие. И каждая мысль имеет свой дух, ясно ощущаемый, но невыразимый словами.

Именно при участии третьего Лица Пресвятой Троицы – Святого Духа, Бог Слово входит в ткань материального мира. «Слово стало плотью» – пишет евангелист Иоанн (Ин. 1:14). Оставаясь Богом, Сын рождается в мир, принимая плоть от Пречистой Девы Марии. Она была девой до рождения Богомладенца, она осталась такой и во время рождения, и после. Бог Сын вышел из своей матери затворенной дверью, не нарушив ее девства. Мария родила человека, который был одновременно и Богом, на свет появилась единая личность Иисуса Христа, соединившая в себе Божественную природу с человеческой. Поэтому Церковь справедливо назвала Деву Богородицей – родившей Бога.

Христос рождается для того, чтобы спасти людей от проклятья греха и смерти. Совершенный человек, Он во всем подобен остальным людям, кроме греха. В нем нет того черного корня, который подтачивает изнутри каждого, приводя в конечном итоге к смерти, а следовательно, смерти во Христе тоже нет. По меткому святоотеческому выражению, Спаситель умер не потому, что родился, Он родился для того, чтобы умереть. Его смерть – результат Его свободного выбора, вольного подчинения Его человеческой воли Своей Божественной воле. Входя на крест, Богочеловек погружается в смерть, в абсолютное ничто, для того, чтобы взорвать его изнутри, наполнить Жизнью. Смертный мрак не в силах поглотить Свет Божества, он рассеивается, исчезает.

Каждая Литургия – свидетельство победы Христа над смертью. Закрытое для рассудка открыто сердцу, но лишь тогда, когда сердце само открывается навстречу Истине. Реальность приобщения Тайне доступна каждому подходящему к Чаше Бессмертия со страхом Божиим и искренней верою. О реальности ее говорят богослужебные тексты, вобравшие в себя многовековой опыт этого приобщения.

Херувимская песнь

Иже херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение.
Яко да царя всех подимем, ангельскими невидимо дориносима чинми, аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

В начале Литургии верных, когда священники переносят с жертвенника на престол хлеб и вино, которым предстоит стать Святыми Дарами, звучит песнопение, призывающее молящихся в храме людей к особой молитвенной сосредоточенности, к уподоблению херувимам – одним из самых близких к Богу Ангелов.

Бог для херувима – это Премудрость. Вся Тайна Божества открыта им настолько, насколько они могут ее воспринять. Созерцая Бога, углубляясь в Его разум, исследуя и поучаясь в Его бесконечном Божественном знании, херувимы со страхом и благоговейным трепетом покрывают эти тайны. Они воспевают Бога, славословят Его трисвятой песнью «Свят, свят, свят Господь Саваоф». Называемый «многоочитым», херувим и сам полон Божественного ведения. Какие житейские попечения может иметь человек, когда перед ним открывается бездна Премудрости?

Люди приглашаются вознести вместе с ангелами Царя всего видимого и невидимого мира, подобно римским воинам, возносящим императора на щите поверх уложенных на плечи копий.

Молитва Богородице «Достойно есть»

Достойно есть

01:18

Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.

В то время, когда хлеб и вино стали Телом и Кровью Бога, молящиеся прославляют Его Пречистую Матерь. В тексте молитвы снова подчеркивается правильное наименование ее Богородицей, вопреки умствованиям пятого века, когда еретики, тщетно пытавшиеся постигнуть тайну Божества своим рассудком, старались ввести для Девы Марии термин «Христородица», как родившую только человеческую природу Спасителя, и не делавших разницы между личностью Бога и Его природой.

Пресвятая Богородица называется честнейшей и славнейшей высших ангельских чинов не в смысле главенства, а в смысле близости к Богу. Если наиболее близкие к Нему ангелы постоянно предстоят перед Богом, то Пречистая Дева удостоилась чести стать Ему матерью, самым близким существом, насколько это вообще возможно. Вся Ветхозаветная история послужила лишь подготовкой к появлению на свет Девы, которая будет иметь сердце настолько чистое, что она сможет носить в себе Бога. Которая смиренно согласится на слова ангела «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк 1: 35) и станет Богоматерью исключительно по послушанию, в упование на Провидение и не ожидая от этого никаких выгод.

Молитва состоит из двух частей – «Достойно есть…» и «Честнейшую херувим…», причем первая часть появилась позже второй. Вторая принадлежит перу человека – преподобного Космы Маиумского, первая – персту ангела.

На святой горе Афон стойко держится предание о появлении первой части молитвы. Монах, приютивший странника, вместе с ним молился перед иконой Богородицы. И когда воспели хвалу честнейшей херувим Деве Марии, странник сказал, что в тех местах, откуда он родом, молятся не так, и произнес полный текст молитвы. На просьбу монаха записать ее для них, странник попросил пергамент и перо, но таковых не нашлось. Тогда он записал текст пальцем прямо на каменной столешнице.

На месте монашеской кельи афониты воздвигли храм в честь иконы, перед которой молились монах и ангел, ее так и назвали «Достойно есть». А столешницу с записанным текстом перенесли в здание Священного Кинота – афонского правительства.

Источники: Владимир Николаевич Лосский, «Догматическое богословие»
святитель Игнатий (Брянчанинов) Аскетические опыты. Том II. «О образе и подобии Божиих в человеке»
священномученик Серафим (Звездинский), «Ангелы»
архиепископ Аверкий (Таушев), «Литургика»
протоиерей Олег Давыденков, «Догматическое богословие»
Иллюстрация: Герберт Норрис, «Император Юстиниан - Шестое столетие нашей эры»