Любовь и Церковь. Искажения любви

Любовь и Церковь. Искажения любви.

По тому узнают, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собою.

Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их.

Церковь объединяет ныне живущих христиан с теми, кто жил раньше, и с теми, кто еще не родился. Она включает в себя все ангельские воинства и Самого Бога. Этот необъятный богочеловеческий организм называется Телом Христовым. Маленькая частичка Святых Даров в чаше, подаваемой священником в таинстве Причастия, называется так же. И то и другое создается любовью Господа Иисуса Христа.

Любовь и единство Церкви

Церковь скрепляется любовью, без которой она разваливается на множество отдельных церквей и обособленных личностей. Эта любовь, объединяющая многих во имя Христово, не всегда очевидна при взгляде со стороны. Разные люди, встречающиеся только один, два раза в неделю на богослужении, внешне ничем не связаны. О внутренней их связи может свидетельствовать только личный опыт и совесть каждого, решившегося войти в это неотмирное единство. Духовные и нравственные достижения этих людей могут быть не слишком высокими. Однако трудно найти что-то, что было бы для христианина дороже этого единства во имя Господа. Ему несомненно дорог Сам Бог, но Он и есть посреди собравшихся. Ему дорога его семья, но она, как правило, тоже становится частью Церкви. Если же такого не происходит, то это становится поводом для глубоких переживаний и для надежды на соединение родных по крови с родными по Духу.

Единство во имя Христа — это не просто декларируемая позиция. Люди самых разных вероисповеданий и мировоззренческих взглядов, объявляющие о собрании «во имя Христа», не смогут составить единства Церкви. Потому что такие собрания неизбежно будут «во имя» того образа Христа, который сложился у каждого из собравшихся под влиянием различных знаний, размышлений и убеждений. Это будет уже не Сам Господь, а какие-то фантазии о Нем. Общность людей, не основанная на главном, сохранится только на уровне второстепенных вещей, которые сегодня есть, а завтра переменились. Поэтому очень важным в единстве Церкви является единство исповедания. Пространство любви, скрепляющее людей, не может сохраняться долго, если из него исключен важнейший, центральный элемент.

Догматическое учение Церкви не должно восприниматься набором каких-то рациональных (или наоборот иррациональных) постулатов. Не так оно воспринималось теми, кто эти догматы формулировал. Святыми отцами, съезжавшимися на Вселенские Соборы, двигала любовь к Богу, желание защитить Его Истину от целого сонма различных мнений, искажающих Ее. Никто не придумывал догматов. Они всегда были в Церкви, и лишь гордость отдельных еретиков, несомненно талантливых и даже гениальных, не могла разглядеть их сердечными очами, и они начинали сами домысливать о Боге то, что казалось им правдой. Для того, чтобы точно и наглядно определить, в чем ошибались ересиархи, требовались четкие богословские формулировки Божественной Истины, живущей в сердцах святых отцов. Той же самой Истины, которая жила в сердцах апостолов, избранных Иисусом Христом.

Единство исповедания — не просто признание одних и тех же догматов, это жизненный процесс общего следования за Христом, исповедания Его и только Его своим Богом. Это принятие дара Божественной Истины, делающее людей близкими друг другу и Самому Христу.

Евхаристия

Основа церковного единства — Божественная литургия и совершающееся на ней таинство Евхаристии. Это высшее проявление Божественной любви, той самой, которая возвела на крест воплотившегося Сына Божия, Второе Лицо Пресвятой Троицы, «нас ради человек и нашего ради спасения». Любовь Бога питает людей подлинными Телом и Кровью Иисуса Христа, она отдает человеку себя целиком, и она ждет ответной любви человека. Чтобы приобщиться любви Божественной, надо ей открыться, отпереть засовы сердца и взломать панцирь гордости. Только в пространстве взаимной любви совершается главное таинство Церкви.

Само название «евхаристия» означает «благодарение». Только сердце, которое открыто любви и само любит, может по-настоящему благодарить Бога за тот бесценный Дар, который Он дает каждому приступающему к чаше. В огне Святого Причастия должно перегореть в человеке все, что отрывает его от единства с Богом и людьми, все низкое, подлое, горделивое. Сердце причастника принимает новое содержание жизни, святое и чистое, оно включается в общее пространство Божественной и человеческой любви, становится членом единого тела Христова.

Любовь и молитва

Человек, почувствовавший любовь Бога и решившийся на нее ответить, оказывается в начале пути длинною в жизнь. Бог отдал человеку Всего Себя, но как ответить на этот Дар? Как отдать Богу всего себя в ответ, если все человеческое существо вцепляется зубами и ногтями в то, что оно считает своим? Бывает, что человек преодолевает этот путь одним прыжком, свидетельствуя о Христе своей смертью и становясь мучеником. Чаще путь этот приходится преодолевать постепенно, маленькими шажками.

Основное делание христианина — молитва. Начинается она с самой простой, но и самой искренней молитвы — просьбы. Обращаясь к Богу за помощью, человек надеется не только на то, что Бог может исполнить просьбу по Своему могуществу, но и хочет этого по Своей любви. Со временем человек получает реальный опыт любви Творца, молитва его приобретает другие формы, он начинает трудиться.

Становясь на ежедневное молитвенное правило, человек оказывается перед непростой задачей. Он выкраивает на молитву время, нужное для повседневных дел, для работы и необходимого отдыха. Во время молитвы его внимание уносится потоком очень интересных и важных мыслей, но он собирает рассеивающийся ум, раз за разом. Этот труд кажется бессмысленным и неискренним, но он основан на заповеди: «Царство Небесное силою берется» (Мф.11,12). Это маленький подвиг любви. Слабый, но реальный ответ на Божественный Дар.

Осознание той пропасти, которая лежит между Божественной любовью и собственными потугами, рождает молитву покаяния, в которой христианин открывается Богу, жаждет, чтобы Его любовь исцелила, умягчила иссушенное сердце. Бог обязательно примет кающегося, человек почувствует это и в сердце его уже сама родится благодарность.

Самой бескорыстной является молитва прославления, когда человек славит Бога за Его заботу о мире, за бесконечную любовь к своему творению, просто за то, что Он есть.

Яркие ощущения на молитве — редкость. Их не надо ожидать, к ним не надо стремиться, чтобы не принять за Божественное действие собственную впечатлительность. Молитва – это тяжелый кропотливый труд по наставлению апостола Павла: «непрестанно молитесь» (1 Сол. 5:17). Иначе любви научиться невозможно, по словам Спасителя: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14,21).

Понуждая себя к молитве, к участию в богослужениях, к деятельному исполнению Божественных повелений, человек учится отвергаться себя и вместе с тем — вверять себя в руки Бога. Постепенно в молитве он начинает искать воли Господа, а не своей. «Да будет Воля Твоя» – говорит он в молитвенном обращении к Творцу. Ему может быть страшно произносить эти слова, но он уже верит в то, что Бог любит его. Он раз за разом убеждается в этой любви и начинает любить в ответ.

Искажения и подмены любви

Светское понимание любви кардинально отличается от церковного. Да и внутри Церкви люди по-разному отвечают для себя на вопрос «что такое любовь?» Все люди ослеплены гордостью, которая маскируется под любовь, заставляя видеть черное белым.

Очень часто человек считает, что любовь — это чувство, которое можно испытать. И именно с этой позиции он начинает подходить к задаче стяжания добродетели. Концентрируясь на своих чувствах, человек становится на ложный путь. Происходит подмена духовности душевностью. Вечного и неизменного — временным и тленным. Внутренние ощущения и эмоциональные переживания выходят на первый план. Для того, чтобы увидеть в себе это искажение, следует задать себе вопрос: что для меня важнее — объект любви, или мое чувство к нему? Особенно печально эта подмена выражается тогда, когда речь идет о любви к Богу. Поиск Бога приравнивается к поиску «благодатных» ощущений, которые на деле не имеют к благодати никакого отношения.

Основной мотив искажения любви — это пристрастие. Человек, пристрастившийся к кому-то, может быть искренне уверен, что любит, а на самом деле он просто привязал себя к объекту любви. Увидеть в себе это искажение очень тяжело, но можно. Пристрастие всегда выделяет любимого не просто из других, но «за счет» других. Оно словно бы сужает мир до размеров любимого существа, делает человека безразличным к другим, а порою и враждебным к ним. Оно творит из объекта любви идола и начинает покланяться ему. Даже самые чистые отношения любви, например, матери и ребенка, часто оказываются заражены этой болезнью.

Другое искажение любви — собственничество. Любимый перестает восприниматься живым человеком, становясь предметом обладания. «Мой любимый!» — говорит собственник, ставя ударение не на слове «любимый», а на слове «мой». Человек, чья любовь искажена таким образом, способен на жертву ради объекта любви, но он всегда будет требовать ответной жертвы, причем гораздо большей.

Иногда бывает, что человек начинает «любить» какие-то общие понятия, например «человечество», «страну», «народ», причем это у него сочетается с безразличием к конкретным людям, даже самым близким. Подобная «социалистическая любовь» также является плодом гордости, заставляя человека мнить себя каким-то выдающимся «человеколюбцем».

Самая безумная форма искаженной любви — эгоизм. Человек, любящий самого себя, перестает замечать других, замыкаясь в ощущении собственной значимости.

Господь не случайно ставит на первое место заповедь о любви к Богу, а на второе — любовь к ближнему. Порядок этих заповедей нарушается повсеместно, ведь вторая заповедь понятна всем, а необходимость первой не так очевидна. Это нарушение иногда заходит и дальше — любовь к ближнему может отойти на второй план перед любовью к животным или даже к каким-то вещам. Только, когда порядок восстанавливается, становится возможным исполнение обеих заповедей. В противном случае искажения и подмены в любви неизбежны.

Источник: протоиерей Владислав Свешников, «Очерки христианской этики»
Иллюстрация: Рембрандт Харменс ван Рейн, «Возвращение блудного сына»